Министр образования Беларуси Игорь Карпенко в должности меньше года. Еще не дошли руки поменять цвет стен в рабочем кабинете (они здесь уже много лет в букетах из васильков). «Слишком пестрые, — бросает взгляд на стену Игорь Васильевич, — кабинет должен быть строгим и деловым, но на ремонт пока просто не было времени». А вот систему образования министру уже удалось изрядно встряхнуть, что закономерно вызвало неоднозначную реакцию: одним изменения пришлись по душе, другие на образовательные новации обрушились с критикой. Перемены затронули все уровни — от детских садов до университетов. Новые повороты намечаются и в белорусско–российском образовательном пространстве. Какие? Об этом министр рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту «СОЮЗа».
— Игорь Васильевич, вы ведь родом из России, руководите белорусским образованием и наверняка по–особому относитесь к идее единого образовательного пространства между нашими странами?
— Я родился в Новокузнецке Кемеровской области, но школу оканчивал белорусскую. Впрочем, тогда в Советском Союзе было действительно единое образовательное пространство, но с национальными особенностями, например, в преподавании языка, культуры. Поэтому гармоничный вариант, на мой взгляд, построение такого образовательного пространства в Союзном государстве, которое, сохраняя национальную идентичность и культурные особенности, позволит совместно решать существующие проблемы и развиваться.
— В последнее время вы довольно часто бываете по делам в России, участвуете в различных мероприятиях. К примеру, в Калининграде сделали акцент на работе школы международного бакалавриата, которой в Беларуси нет.
— В том числе. Но еще больше меня заинтересовала система работы с одаренной молодежью. Да, в Беларуси она устоявшаяся, наш Президент одним из первых инициировал создание фондов по поддержке талантливой молодежи. Мы охватываем весь спектр, где молодые люди могут себя проявить: это и предметные олимпиады, и творческие конкурсы, и научные конференции. У нас есть база данных таких стипендиатов, выделяются гранты. В России тоже создан фонд поддержки талантливой молодежи при Президенте России и для его деятельности передали площади олимпийских объектов в Сочи, где сейчас образовательный центр «Сириус». На его базе и появились перспективные лаборатории, у каждой из которых серьезный куратор: к примеру, Роскосмос курирует лабораторию по космической проблематике, Росатом — по атомной энергетике. Проходит серьезный отбор детей, которых приглашают на различные курсы, в том числе и на подготовку одаренных спортсменов по хоккею и фигурному катанию. У нас, к слову, такой площадкой мог бы стать НДЦ «Зубренок». Я задал вопрос, есть ли у россиян в этой области международные программы. Их пока нет, и это натолкнуло на мысль, что нам было бы неплохо сформировать единую программу Союзного государства по работе с одаренной молодежью.
— Наверняка это одна из тем, которую могли бы обсудить наши министерства образования на совместной коллегии?
— Да, такая встреча готовится. Не знаю, правда, успеем ли мы провести коллегию до конца года. Второй момент, не менее важный, мы недавно обсуждали во время Форума регионов Беларуси и России. Я предложил в рамках Союзного государства рассмотреть создание двух центров по межрегиональному сотрудничеству. У нас на эту роль предлагаем Белорусско–Российский университет в Могилеве, а в России — какой–нибудь из новосибирских вузов. Почему там? У нас давняя традиция связи научной школы с этим регионом, много совместных программ, и очень сильная белорусская диаспора. Очередным же шагом сотрудничества может стать изучение белорусского языка и культуры на базе новосибирского университета. Почему это важно? Если мы сегодня грамотно работаем с молодежью, четко формируем образовательное пространство по вопросам совместной истории и культуры, сохраняем особенности национальной идентичности, тем самым закладываем долгосрочную программу, которая в перспективе нам покажет, насколько мы можем выходить на новый уровень взаимопонимания, взаимоуважения и взаимопомощи. Именно образование может сыграть цементирующую роль долгосрочных дружеских отношений.
— Это пока планы, а как сегодня обстоят дела с межвузовскими связями в Союзном государстве?
— У нас нет ни одного университета в стране, который не имел бы договора с каким–то российским вузом. В прошлом году на высшие учебные заведения России приходилось 26% международных контактов белорусских вузов. Например, подготовка специалистов для атомной энергетики. Пока наша станция в стадии строительства, важно выехать на практику, на действующую АЭС, пройти там обучение, пообщаться со специалистами. Кстати, активно работаем и на уровне профессионального образования, чтобы готовить кадры для высокотехнологичных и наукоемких производств. Уже есть проект концепции, который направлен на разработку конкретных механизмов для специальностей «Автоматизация производственных процессов», «Мехатроника и робототехника», «Аддитивные технологии».
— К слову, самые престижные российские вузы давно ввели свои внутренние экзамены, где после ЕГЭ отбирают лучших из лучших. У нас же поступить в университет достаточно просто, надо лишь предъявить сертификаты централизованного тестирования.
— Не скажите, за последнее время мы тоже предприняли ряд шагов, которые позволяют делать качественный отбор. В том числе на педагогические специальности в этом году практиковали профессиональное собеседование, где нужно было предоставить портфолио, характеристику, рекомендацию педагогического совета, к тому же эти ребята учились в педагогических классах и пришли уже с набором практических навыков. На докладе у Президента было отмечено, что правила приема в вузы наряду с ЦТ могут быть дополнены внутренними экзаменами там, где есть необходимость увидеть будущего специалиста, оценить его мотивацию. Возможно, придем где–то и к профессиональному собеседованию. Например, в Академии управления этот вопрос на стадии обсуждения. Работаем и над тем, чтобы повысить пороговое значение по тестированию, которое будет считаться неудовлетворительной оценкой.
— Стоит ли ожидать знака равенства между ЕГЭ и ЦТ?
— Их нельзя приравнять, так как это совершенно разные системы, и обе они имеют право на жизнь. При этом сегодня нет никаких ограничений для поступления россиян к нам, а наших абитуриентов в российские вузы.
— В конце августа на республиканском педсовете вы проанонсировали введение комплексного экзамена для выпускников 11–х классов. Разве это не шаг в сторону ЕГЭ?
— Не совсем. Задача состоит в том, чтобы форма аттестации за среднюю школу соответствовала форме вступительных испытаний в вуз. Вместе с тем я сторонник сохранения учета среднего балла аттестата при поступлении.
— Кстати, о вас в СМИ то и дело говорят, как о стороннике платного образования.
— Нет, это не так. Я сторонник равнодоступности образования. Нельзя предоставлять знания по принципу тугого кошелька. У всех должна быть возможность реализовать свое право на образование. Дети, независимо от того, кто их родители, должны иметь равный доступ к качественному образованию. В нашей стране принцип социальной справедливости и равнодоступности образования не просто отмечен в Конституции, он работает, и мы будем его реализовывать и в дальнейшем.
Ольга Пасияк
https://www.sb.by/articles/ne-po-printsipu-tugogo-koshelka.html
